«Могильщик» компаний Лаури Хансберг ведет бизнес не только в Эстонии, но и в соседних странах.Фото: Лийз Трейманн
– Если какой-то, скажем, поставщик снова позвонит мне… Могу ли я сказать, что я здесь никто?
– Именно так.
– А, понял, тогда так и сделаем. Отлично.
– Конечно, он начнёт возмущаться и кричать. Но в том-то и состоит особый шарм этой маленькой игры.
В уклонении от долгов перед партнёрами известный всей Эстонии «могильщик» компаний Рауль Пинт видит «особый шарм».
Государство пытается положить конец подобной деятельности вот уже почти десять лет, однако проведенный журналистами Äripäev эксперимент показывает, что «могильщики» компаний (они же «гробовщики», они же «киллеры») продолжают, в ус не дуя, и дальше предлагать свои услуги – к примеру, Пинту не помеха даже запрет на ведение бизнеса.
Дела спорятся и у так называемых «подрядчиков» Рауля Пинта (или, как их еще называют, «танкистов») – скажем, у того же Лаури Хансберга, который верно служил Пинту на протяжении десяти лет и неоднократно привлекался к ответственности за мошенничество.
Пинт даже не пытается отрицать, что печально знаменитый «танкист» сегодня работает на него: «Сейчас это Лаури Хансберг. Если не он, то кто-то другой. В чём проблема?»
В ходе эксперимента журналисты Äripäev позвонили нескольким «могильщикам» предприятий, включая Рауля Пинта и Лаури Хансберга.
Что значит «двойная продажа»?
По легенде бизнесмен под вымышленным именем Риво жалуется, что его строительная компания задолжала государству 60 000 евро, а поставщикам – 180 000 евро. Денежный остаток составляет 41 000 евро. Риво больше не хочет заниматься этим бизнесом. Что делать?
На протяжении многих лет в фирмах, связанных с Раулем Пинтом, фигурировал юрист Андрус Ряппо.
«Нет, это [денежный остаток] ничего не значит. Я-то думал, что там будет около ста тысяч. Никто этого прямо не контролирует. Если на вас обратит внимание Налоговый департамент, они захотят выписку с вашего счета, но это такая мелочь, от которой найдется лекарство», – отвечает предпринимателю Ряппо.
Риво жалуется юристу, что его фирма сталкивается с большими трудностями.
«Пожалуйста, для начала напишите нам название вашей компании и регистрационный код, мы вместе с коллегой все посмотрим, и я вам перезвоню», – предлагает Ряппо.
Ликвидатор и «могильщик» компаний
Прежде чем компания испустит последний вздох, ликвидатор консолидирует обязательства, продает активы и платит кредиторам. Если на это не хватает денег, он подает на банкротство.
«Могильщик» предприятий (он же «гробовщик», он же «киллер») так себя не ведет. По сути, он просто становится новым членом правления переживающей трудности компании.
При этом он не выполняет обязанности члена правления, например, не ведет бухгалтерский учет. «Могильщик» берет на себя управление идущего на дно предприятия, за что и получает деньги.
В большинстве случаев он оставляет кредиторов с носом и не сдает годовые отчеты, в результате чего фирма исключается из Коммерческого регистра.
Все это усложняет жизнь налоговым инспекторам, в результате чего им приходится тратить значительно больше времени на процедуры по взысканию долгов, отмечает руководитель службы особых процедур юридического отдела Налогово–таможенного департамента Рево Краузе.
Риво настаивает, что совет ему нужен прямо сейчас, однако Ряппо прерывает его: «Знаете что, для большей уверенности обратитесь к моему коллеге Раулю Пинту, который занимается переходом компаний из рук в руки…»
Ряппо предоставляет Риво контактные данные Пинта: «Когда дело дойдет до конкретных вещей, мы будем вместе работать над юридической стороной вопроса».
Риво следует рекомендации юриста и звонит с просьбой о помощи Раулю Пинту.
Пинт, как всегда, словоохотлив — запрет на ведение бизнес-деятельности явно не вынудил его уйти в тень и прикусить язык.
– Вы лично будете этим заниматься?
– Конечно, конечно. Можете писать на почту или звонить, как вам удобнее.
– На прошлой неделе мне позвонили из налогового и сказали, что декларации не представлены, угрожали чем-то. Мне стоит предоставить эти декларации?
– Именно так. Вы можете представить их, указав даже меньшие суммы.
– У меня там два грузовика и один легковой автомобиль. Общая стоимость, вероятно, составляет 30 000 евро. Что будет с ними?
– Двойная продажа. Обязательно нужно провести двойную продажу, иначе, если начнется процедура банкротства, то банкротный управляющий…
– Что значит «двойная продажа»?
– Сначала один покупатель, затем другой, чтобы применялся принцип добросовестного покупателя.
– Это значит, что после первого покупателя кто-то еще должен купить?
– Да, иначе сделка может быть отменена, однако в этом случае подобного не произойдет.
– На душе как–то теперь полегче.
– По крайней мере, есть какой-то выход. Остается два риска: риск налоговой проверки и риск банкротства, но, как бы это сказать… Ни один из них не приведет в тюрьму или в могилу.
Какие же налоговые долги можно похоронить со спокойным сердцем? По мнению Пинта, относительно безопасный предел составляет до 20 000 евро.
«На нижнем уровне разницы нет, будь то 5000 или 15 000 евро – если это меньше 20 000 евро, им это не очень интересно. Если больше, то интерес появится, но после определенной суммы интерес снова пропадает: если это уже полмиллиона, тронуть компанию они не посмеют», – считает Пинт.
Руководитель службы особых процедур юридического отдела Налогово–таможенного департамента Рево Краузе опровергает слова Пинта: «Все это легенды нашего городка. В заданных нами параметрах риска, на основе которых мы проводим налоговые проверки, подобный предел нигде не оговорен».
«Мое второе имя – безнадежность»
Лаури Хансберг, с которым Äripäev связался после проведения эксперимента, посмеялся над словами представителя Налогово-таможенного департамента: «В реальности все иначе».
«Если видят, что я стою во главе компании, то о ней, мягко говоря, скорее всего, уже забыли. Мое второе имя – безнадежность», – иронизирует «могильщик».
Хансберг утверждает, что сразу догадался об эксперименте, и соглашается на встречу. Он приезжает в редакцию из Риги, прямо от потенциального клиента. Усталый и нервный. «Сегодня я просто выпил слишком много кофе», – машет он рукой.
Хансберг рассказывает о том, что часто бывает у налоговиков в офисе, по меньшей мере раз в неделю. Он показывает свежее приглашение: «Видимо, от Рауля пришла новая компания, и они хотят отменить номер обязанного по налогу с оборота, не иначе».
С полицией Хансберг имеет дело лишь тогда, когда начинается расследование, связанное с какой-либо из приобретенных им компаний.
«Была фирма на острове Хийумаа, они вызвали и спросили, что я знаю. Я действительно не знал, чем занимался предыдущий член правления или какое имущество он забрал. Я был там, может быть, пять минут. И на этом все закончилось», – поясняет он.
Учитывая, сколько миллионов Эстонское государство потратило впустую, у меня нет угрызений совести.
Лаури Хансберг
«Могильщик» компаний
Разозленные кредиторы постоянно пишут и звонят Хансбергу. «За десять лет я стал довольно толстокожий. Я не создавал эти долги», – подчеркивает он, используя типичное для «могильщика» оправдание.
Когда речь идет о «похороненных» налоговых суммах, Хансберг не скрывает своего сломанного «морального компаса»: «Учитывая, сколько миллионов Эстонское государство потратило впустую, у меня нет угрызений совести».
Согласно данным Äripäeva Infopank, при содействии Хансберга за последние пять лет «кануло в небытие» в общей сложности порядка 1,2 млн евро налоговых долгов.
«На самом деле, должно быть больше», – предполагает Хансберг.
По его словам, на более чистую и приличную работу ему рассчитывать в любом случае не имеет смысла.
«Мои банковские счета по-прежнему арестованы. Если бы я захотел куда-то устроиться, информация обо мне, которую можно найти в Google, также подпорчена», – делится подробностями ранее осужденный по уголовной статье Хансберг.
Вечерняя рассылка «могильщика»
Лаури Хансберг рекламирует свои услуги гораздо менее активно, нежели Рауль Пинт.
«Он рассылает спам более агрессивно», – смеется Хансберг. – «У Рауля, должно быть, есть платный ассистент, который отправляет все это через какое-то приложение».
Метод Хансберга более простой. Он заходит на страницу должников Налогово–таможенного департамента, где его внимание привлекают, в первую очередь, долги, превышающие 10 000 евро. Затем он начинает отправлять письма владельцам компаний.
«Ответ приходит на два-три письма из ста», – описывает он свой метод. – «А что еще делать по вечерам? Я не употребляю алкоголь и редко выхожу из дома».
Цены на услуги «могильщиков» предприятий, с которыми журналисты Äripäev пообщались в ходе эксперимента, начинаются от 900 евро. Самое дорогое озвученное предложение — 5000 евро.
Опыт подсказывает Лаури Хансбергу, что к зиме количество клиентов вновь увеличится. Сентябрь был спокойным, октябрь начался активней, рассказывает он.
Хансберг прогнозирует скорые проблемы для транспортных компаний: «Если стоимость регистрации грузовика увеличится с 10 000 евро до 25 000-30 000 евро…»
Помимо Эстонии, Лаури Хансберг ведет свой бизнес в Финляндии, Латвии, Литве и Швеции. Последняя, по его словам, является наиболее сложной из-за активности местных налоговиков.
При этом, как рассказывает Хансберг, шведские ликвидаторы пользуются у себя на родине меньшим спросом, нежели их трудолюбивые конкуренты из Эстонии, и тому есть вполне объяснимая причина: «Местные в десять раз дороже».
Пинт: «Это мое дело»
После эксперимента журналисты Äripäev созвонились с Раулем Пинтом.
Скандальный «могильщик» компаний не считает, что совершает нечто предосудительное, по-прежнему принимая звонки от клиентов.
«Разве запрет на бизнес-деятельность не дает мне возможности консультировать?» – указывает Пинт. – «Данный запрет действует только в Эстонии. Чем я занимаюсь за ее пределами – это мое дело».
По мнению адвоката Марко Кайрьяка, людей, нарушивших запрет на ведение бизнеса, вполне можно взять под стражу. Пинт же заявляет, что введенный в отношении него запрет на предпринимательскую деятельность по сути ничего не изменил.
С другой стороны, сам Рауль Пинт признает, что бизнес стал более дорогостоящим, поскольку теперь ему приходится использовать «танкистов»: «Но что поделать!»
Ликвидатору Раулю Пинту суд запретил заниматься предпринимательской деятельностью.Фото: Частный архив
Пинт обжаловал запрет, и сейчас его жалоба рассматривается в окружном суде. Так или иначе, «могильщику» приходится соблюдать судебное решение. В частности, ему было предписано выйти из состава правления всех своих компаний в течение шести месяцев.
«Я отправил сотни писем в Коммерческий регистр с просьбой исключить меня из руководства предприятий. Из примерно 1200 компаний это было сделано всего лишь для 50», – делится он подробностями.
Если через шесть месяцев Пинт не выйдет из состава правления всех имеющихся у него компаний, Коммерческий регистр может предложить прекратить их деятельность в принудительном порядке или же ликвидировать.
Парадоксальным образом принудительное прекращение деятельности компаний – именно тот финальный аккорд, которого добивается сам «могильщик».
Риво продолжает эксперимент
Встревоженный предприниматель Риво звонит еще трем «могильщикам» компаний, чьи рекомендации можно охарактеризовать как «на грани закона».
– Меня немного беспокоит задолженность перед налоговым. Что налоговики предпримут, если мне все-таки удастся продать фирму? Спросят с меня, или как?
– Налоговый департамент всегда обращается к члену правления. Мы заменим члена правления.
– Это означает, что они обратятся к новому члену правления?
– Да, именно так. Сейчас они обращаются к вам, но будет новый член правления, и они начнут обращаться к нему.
– Хорошо, тогда я смогу сказать, что я там больше никем не являюсь, обратитесь, пожалуйста, к новому члену правления…
– Абсолютно верно, именно так это и происходит. Но я бы все равно посоветовал вам встретиться со мной, хорошо бы переговорить подробней.
Такое заманчивое предложение делает Риво «могильщик» Андрес Таммсаар.
«Мое имя Андрес, все зовут меня Problemfix. Не теряйте мои контакты», – настаивает он.
Риво звонит в Amador Likvideerimiskeskus (Центр ликвидации Amador), ему отвечает владелец центра Рене Вилл.
Риво беспокоится о том, не начнут ли налоговики давить на него, как на бывшего члена правления, если он передаст Виллу свою фирму по общественному питанию, долги по налогам которой превышают 90 000 евро.
Решение об ответственности
Решение об ответственности (vastutusotsus) означает, что бывший член правления несет персональную ответственность по задолженности предприятия, если будут выявлено, что он действовал с нарушениями.
В эксперименте Äripäev «могильщики» утверждали, что налоговых инспекторов не интересуют задолженности по налогам менее 20 000 евро. При этом, по их словам, даже если дела о более крупных задолженностях и попадают в суд, то в конечном итоге они чаще всего разваливаются.
«Если это меньше ста тысяч, то нет разницы, будь то 30 000 или 80 000 евро. Для налогового важно, в скольких фирмах человек оставил долги. Если у вас долги только по одной компании, то ничего страшного не произойдет», – успокаивает Вилл.
«Нужно ли передавать какие-либо документы?» – интересуется Риво. Вилл отвечает отрицательно. Еще одной проблемой меньше, радуется Риво, ведь финансовая отчетность все равно в беспорядке.
Известный «могильщик» компаний Хиллар Талтс, который много лет назад пережил запрет на ведение бизнеса, в телефонном разговоре с Риво ведет себя гораздо осторожней.
Дело, вероятно, в том, что в отношении Талтса проводит сразу несколько расследований Служба неплатежеспособности, действующая при Департаменте конкуренции.
«Могильщик» не даёт соблазнительных обещаний по телефону: «Если есть долги, то, очевидно, необходимо провести процедуру банкротства».
Талтс предлагает Риво встретиться, однако позже оказывается недоступным для комментариев.
Полсотни подозрительных лиц
По словам руководителя Службы неплатежеспособности Сигне Виймсалу, количество подозрительных лиц, связанных с не имеющими активов предприятиями, достигает полусотни человек, Налогово-таможенный департамент подобного учета не ведет.
Согласно данным Службы неплатежеспособности, запрет на предпринимательскую деятельность может получить как минимум 51 человек, имеющий отношение к неплатежеспособным компаниям, у которых отсутствует имущество.
Глава Службы неплатежеспособности Сигне Виймсалу.Фото: Андрас Кралла
В их числе лица, ответственные за бухгалтерский учет, члены руководящих органов, в том числе исполняющие роль ликвидатора, поясняет Виймсалу.
Налоговики, в свою очередь, не анализируют и не подсчитывают, сколько клиентов может быть у «могильщиков» на местном рынке.
По словам Рево Краузе, руководителя отдела особых процедур юридического отдела Налогово-таможенного департамента, ведомство сотрудничает «в этом сложном вопросе» не только со Службой неплатежеспособности, но и с банкротными управляющими, и с полицией.
«У них есть обязанности»
По мнению судьи Харьюского уездного суда Кай Хярманд, лучшие возможности для того, чтобы пресечь деятельность корпоративных «могильщиков», имеются сегодня у Налогово-таможенного департамента.
Именно судья Хярманд минувшим летом запретила вести предпринимательскую деятельность Раулю Пинту.
«Суд не в состоянии заниматься организацией бизнес-среды, однако это может сделать, к примеру, налоговый департамент. У них гораздо более полная картина и очень хорошая информация», — указывает Хярманд.
Судья критично относится к нововведениям, предусматривающим массовое удаление компаний из Коммерческого регистра. Подобные меры посылают обществу неверный сигнал, считает Хярманд.
По ее словам, массовым автоматическим исключением предприятий из регистра государство «выметает мусор за дверь», невзирая на то, соблюдаются ли требования, к примеру, о погашении задолженностей, или нет.
Три года тюрьмы
Очевидно, что рассуждения ликвидаторов о том, что, дескать, вам не грозят ни тюрьма, ни могила за пользование их услугами, не соответствуют действительности. Годы судебных разбирательств могут сказаться как на здоровье, так и на репутации предпринимателя, подчеркивает Керли Каазик, член правления адвокатского бюро Cavere.
«Если бухгалтерские документы исчезнут и члены правления не смогут доказать передачу дел новому правлению, им грозит до трех лет лишения свободы за уничтожение или сокрытие бухгалтерских документов», – поясняет Каазик.
Следует также иметь в виду, что банкротные управляющие наводят справки в кредитных организациях и контролируют выписки по счетам за последние пять лет. Поэтому несанкционированное снятие наличных, коль скоро оно имело место, не остается незамеченным.
Члены правления, нанесшие ущерб компании нарушением своих обязательств, несут ответственность еще в течение пяти лет после того, как оставят свой пост, указывает Керли Каазик.
«Проблемные компании, у которых нет средств, не предоставлены сами себе, у них есть обязанности», – подчеркивает судья.
Марие Росин, основательница Inforegister и глава Cоюза кредиторов, боролась с «могильщиками» компаний в течение трех лет.
«Не хочу биться с ветряными мельницами. Время от времени, когда мы замечаем новые схемы, информацию об этом мы передаем в полицию, но у них тоже руки коротки», — признает Росин.
Росин дает две рекомендации, как обуздать «могильщиков». Первая: для передачи компании с долгами нужно требовать решения аудитора. Вторая: предпринимателю не следует разрешать регистрацию новой компании, если ранее не были представлены годовые отчеты других его фирм.